Места заключения
Ленинград (Санкт-Петербург), тюрьма 
Год начала 1933 
День начала 12 
Месяц начала 12 
Год окончания 1934 
День окончания 22 
Месяц окончания 2 
22 февраля 1934г. освобожден.
Из воспоминаний С.А.Кожина [3]:
    "...На всех допросах следователь требовал от меня сведений о каких-то неизвестных
     мне лицах. Все называемые им фамилии были мне незнакомы, за исключением тех,
     которые принадлежали моим школьным одноклассникам: Шурке Фролову,
     Бобке Ушакову и братьям Клинге — Виктору и Анатолию...
     От следователя я узнал, что Фролов, Ушаков и оба брата Клинге тоже
     арестованы. Об аресте братьев Клинге, которых, оказывается, забрали почти
     на месяц раньше меня, я не знал — просто не заметил их отсутствия на уроках.
     Но если бы и заметил, то, вероятно, предположил бы, что они оба заболели.
     Ну, а с Фроловым и Ушаковым я постоянно общался, и потому понял, что их
     двоих арестовали в один день, вернее, в одну ночь, со мной.
     Однако нас всех держали в разных камерах, и если бы не следователь, мы бы
     ничего тогда друг о друге не знали. Допрашивая меня, следователь записывал
     свои вопросы и ответы в стандартный печатный бланк "протокол допроса"...
     В первом же протоколе... должны были быть записаны ответы на обычные
     анкетные вопросы. Одним из них был вопрос о социальном происхождении.
     На этот вопрос я ничего не мог ответить, а надо было точно указать:
     "из рабочих", "из крестьян", "из мещан", "из купцов" или "из дворян"...
     Я просто не знал ничего по этому поводу, так как в семье никогда не заходила
     речь на эту тему, тем более в таких терминах.
     Следователь долго наводил меня на нужный ответ: "из дворян", но
     я не соглашался, так как никогда дома об этом не слышал. Впоследствии я узнал,
     что прадед мой был крепостным кучером, а дед — фельдшером-дантистом...
     Интересно, что приблизительно через месяц моего "сидения" я совершенно
     неожиданно получил возможность нелегально встречаться в тюрьме во время
     прогулок и с Шуркой Фроловым, и с Бобкой Ушаковым. А однажды мы даже
     все втроем ходили в одном ряду по круговой дорожке прогулочного дворика.
     Но это было лишь в течение нескольких минут... И так как мы были просто
     школьными товарищами, а не "сообщниками по делу", то и обмениваться
     информацией нам было незачем: мы были в одинаково глупом положении...
     Характерно, что в декабре 1988г. в "Большом Доме" при оформлении моей
     реабилитации молодой следователь, просматривая мое дело, был очень удивлен,
     узнав от меня, что ни я, ни Фролов, ни Ушаков, не были тогда высланы.
     В моем "деле", оказывается, числилось, что я был-таки куда-то выслан
     из Ленинграда. Но пометки о том, что высылка не состоялась, в "деле" не было.
     Кто же кого обманывал?"