[back][up level][first][previous][next][last]
    Образование
      курсы при Московском земельном отделе, отделение пчеловодства
      Год поступления 1924 
      Хотя Н.Н.Вознесенский советовал Валерии Дмитриевне стать врачом, Валерия
      Дмитриевна решила получить специальность пчеловода, которая могла бы прокормить
      ее с матерью, думая о том, чтобы уехать из Москвы и жить на природе
    Места проживания
      Москва, 1-я Мещанская, 27 
      Год начала 1924 
      В начале зимы 1925г. Олег Поль, поселившийся на Красной Поляне в горах
      Абхазии у иеромонаха о.Даниила, приехал в Москву. Он дал Валерии для прочтения
      свой религиозно-философский труд "Остров достоверности". Зимой и весной 1925г.
      Валерия Лиорко и Олег Поль вместе изучали литургику, иконопись.
      Они мечтали о совместной аскетической жизни в пустынножитии, где с ними жили
      бы все близкие, единомысленные люди, и их матери, и А.В.Лебедев, безнадежно
      влюбленный в Валерию. О.Роман был посвящен в их планы и не противился им.
      Весной 1925г. Олег Поль уехал в горы к о.Даниилу.
      Летом 1925г. к нему уехал А.В.Лебедев, чтобы искать место для совместной
      аскетической "обители", о которой они мечтали.
      Валерия Дмитриевна лето 1925г. провела на даче у известного православного
      деятеля и писателя М.А.Новоселова, в доме его друзей на ст.Пески под Москвой.
      Там М.А.Новоселов читал ей труд о.Павла Флоренского "Столп и утверждение истины".
      Потом Валерия отбывала пчеловодческую практику на образцовом пчельнике,
      принадлежавшем еще действовавшему женскому монастырю Екатерининская Пустынь
      (позже монастырь был закрыт и на его месте был устроен концлагерь), где
      игуменией была матушка Елена, почитавшая М.А.Новоселова. Там у Валерии
      Дмитриевны сложились близкие отношения с монахиней Ириной.
      Валерия Дмитриевна убедилась, что не проживет с матерью пчеловодством, что это
      была лишь мечта о жизни на природе.
      В середине лета 1925г. вернулся от Олега Поля А.В.Лебедев. Письма от Олега
      прекратились. Валерия Дмитриевна мысленно приняла возможность полного
      расставания с ним.
      Однако зимой 1925/1926г. Олег приехал опять в Москву и пришел на всенощную
      в храм под Николин день. Той зимой Валерия и Олег, в основном, общались
      письмами, встречаясь почти всегда на людях. Валерия Дмитриевна все же надеялась
      на обычное, простое человеческое счастье, но у Олега было тяготение к монашеской
      жизни. Из письма Олега к Валерии:
      "2 февраля 1926г. Сретенье Господне. Ляле... Между прочим, ты сказала: "Самое
      дерзкое произведение, которое я задумала, это наша любовь... Я верю, что еще
      здесь, на земле, возможен рай — рай плоти". И мне хочется ответить тебе, что
      я понимаю тебя, твой замысел, и сочувствую ему, но не знаю, нужно ли чаять
      осуществление его на земле, потому что это было бы уж слишком большим чудом.
      Может быть, довольно молить Господа, чтобы осуществить до конца твой замысел
      (ибо "обитель", как я мыслю ее ныне, не есть еще осуществление до конца)
      в жизни будущего века, для чего надо, прежде всего, стяжать сокровище на небесах...
      Образ совершенной любви, который ты видишь, принадлежит к числу небесных
      самоцветных камушков. Это не мешает мне, зная человеческую природу вообще,
      относиться к ним осторожно".

      Из письма Олега Поля о.Роману Медведю:
      "Есть иная любовь, пример которой можно видеть в житии св.Иоанна Златоуста.
      Флоренский отмечает его отношение к св.диакониссе Олимпиаде, как отношение
      исключительной любви. Св.Димитрий Ростовский в житии св.Олимпиады сам
      указывает на эту любовь, именуя ее духовной любовью и подыскивая параллель:
      апостол Павел и Персида. Верна ли параллель, не знаю. Но важно то, что жития
      св.Иоанна и св.Олимпиады пишутся отдельно. Их память в разные дни и их имена не
      соединяются. Они — некоторая опора один другому, но оба равны во Христе
      (по выражению К. [Валерии (Калерии) Лиорко], хотя и сказанному о других святых,
      "они встречаются как равные"). Я, разумеется, не осмеливаюсь утверждать,
      что наша любовь — этого порядка, но, по крайней мере, она направлена в эту
      сторону. Это — иноческая любовь. Первая явила такую любовь
      Пресвятая Дева Мария... Теперь скажу об А.В. [Лебедеве]. В отношении его
      процесс "вхождения в мое сердце" совершился вполне только минувшим летом.
      Самое замечательное в наших отношениях — это то, что вместо ревности, которая
      должна была бы быть, если бы любовь была хоть несколько с земным оттенком,
      между нами все увеличивается любовь, и притом, того же небесного цвета, словно
      переходя с Калерии... Если бы не он, мы не знали бы, что наша любовь может
      простираться и на вселенную, что она не должна ограничиваться двумя человеками...
      Калерия помогала мне просто своим существованием, но не только этим — многие мысли
      я заимствовал у нее, относясь к ним, как к своим. Вообще, у нас один ум.
      И если у А.В. направление мыслей не совсем совпадает с моим — он более склонен
      к линии русских интуитивистов, которые считают себя продолжателями Платона и
      Аристотеля в философии, а я считаю более достойным продолжать Декарта и Лейбница,

      — однако через душу Калерии оба направления преломляются и идут по одной линии —
      православного духа".

      Весной 1926г. Валерия, Олег Поль и А.В.Лебедев снова поехали на Кавказ
      на Красную Поляну к о.Даниилу. Валерия с Олегом и о.Даниилом посетили некоторые
      пустынножития в тех местах: о.Савватия на поляне Медовеевка,
      были в долине реки Псху близ Сочи. А.В.Лебедев после этого уехал в Москву.
      Вскоре уехала и Валерия Дмитриевна. Олег проводил Валерию, они обнялись на пристани
      у всех на виду, она увидала слезы на его глазах.
      Осенью 1926г. к Олегу и о.Даниилу приехал его ученик Борис Корди. Олег Поль в
      письмах зимой-весной 1926/1927г. вместе с о.Даниилом и Борисом Корди советовали
      Валерии поступить в монастырь, звали к себе "на полгода". Но у нее был всего
      трехнедельный отпуск, мать ее всю зиму болела, и она с трудом успевала ухаживать
      за ней и зарабатывать на жизнь. Она жила в сомнениях и колебаниях, с мечтой
      об "обители" и вместе с тем — с реальностью повседневной жизни, которая делала
      эту мечту недостижимой. Из воспоминаний Валерии Дмитриевны:
      "Олег был свободен от житейских связей и ушел из грешного мира. Я не смогла уйти
      вслед за ним".

      Весной 1927г. здоровье Н.Н.Вознесенского ухудшилось, он находился в сердечном
      санатории в Кисловодске, где его ежедневно навещала мать Валерии, находившаяся на
      лечении поблизости в Ессентуках. Валерия Дмитриевна взяла отпуск и уже
      купила билет в Кисловодск, чтобы ухаживать за больным, но в день отъезда
      получила телеграмму от матери с известием о его смерти. Гроб перевезли в
      Москву.
      После похорон она повидала М.А.Новоселова в Лобне под Москвой.
      Летом того же 1927г. она поехала в Ессентуки выхаживать больную мать.
      В письме к Олегу Полю в июле 1927г. Валерия Дмитриевна казнила себя за то,
      что оставила Н.Н.Вознесенского и что поэтому повинна в его смерти. В письме от
      2-го августа 1927г. Олег Поль писал ей:
      "Ты посмела думать, что брак может быть послушанием, налагаемым Церковью,
      "повелением Церкви" (т.е. Божьим), вопреки прямому вопрошению Церкви о
      свободном согласии. В этом случае брак имел бы характер жертвы для любимого
      (неоднократно повторенная тобою еретическая мысль: "Чтобы облегчить борьбу
      любимому, я пошла бы и на брак"). Пока эта ересь не исторгнется из сердца,
      твои страдания не будут для тебя дверями в Царство Небесное. Ты бываешь
      праведна в своих грехах и грешна в своей праведности. Чиста в падениях и
      запятнана в покаянии".

      В середине августа 1927г. Валерии удалось еще раз увидеть Олега Поля, заехав
      к нему на несколько дней из Ессентуков по дороге в Москву.
      28 августа 1927г. Олег Поль принял монашеский постриг с именем Онисим.
      Из воспоминаний Валерии Дмитриевны:
      "Итак, я вернулась в Москву. Все мои московские друзья отшатнулись от митрополита
      Сергия в связи с его "Декларацией" — и знающие, и не знающие историю, но имеющие
      опыт церковной жизни. Мне рассказали, что когда после литургии о.Роман, выполняя
      указ, прочел с амвона воззвание митрополита Сергия, несколько человек, не
      сговариваясь, выбежали из храма и больше в него не вернулись. Это произошло еще
      в бытность мою на Кавказе".

      В семье Валерии Дмитриевны часто бывал А.В.Лебедев. Из ее воспоминаний:
      "Александр Васильевич [Лебедев] душевно заболевал. У него начались зрительные
      галлюцинации. Я всерьез задумалась о его судьбе, видя безнадежный тупик, в
      который он зашел в своем чувстве ко мне... Тем не менее он чего-то от меня
      молчаливо ожидал, добиваясь своей цели терпением. Казалось, ожиданье было для
      него безнадежным: за столько лет я его не полюбила "женским" чувством и, значит,
      полюбить не могла. В ту зиму 1927/1928г. пришла ко мне его мать. Она смотрела
      на меня, маленькая, простоватая, вытирала слезы. Она говорила о тяжелом душевном
      состоянии сына, она умоляла: "Никто, никто Вас больше, чем он, не полюбит!
      Чего Вы ждете?". — "Тебе скоро 30 лет, — говорила мне моя мать, — я болею, слабею.
      Олег от тебя отрезан. А ты — какая ты монахиня? — посмотри на себя!".

      После смерти Н.Н.Вознесенского мать теперь месяцами не вставала с постели.
      Моя мама продолжала говорить со страхом о нашем будущем. Она просила меня
      одуматься, построить жизнь "как у всех". 6/19 января 1928г. я дала Александру
      Васильевичу согласие стать его женой".

      Олег Поль сердцем почувствовал, что что-то произошло с Валерией именно в этот
      день, и, по благословению о.Даниила, приехал в Москву на несколько дней,
      безуспешно убеждая Валерию не выходить замуж и принять монашеский постриг.
      Летом 1928г. Валерия Дмитриевна опять ездила к Олегу на Змейку на Кавказ,
      где он жил один, передала ему деньги от его матери и письма.
      Из воспоминаний Валерии Дмитриевны:
      "Олег обнял меня с незнакомой до сих пор силой и спокойствием и сказал:
      "Ничего не было! Помни, ничего не было с тобой. — Я плакала беззвучно. Потом
      он сказал мне впервые такие невыполнимые слова: "Мы никогда не будем расставаться
      с тобою. Ни днем, ни ночью". — Я знаю, мы никогда бы не нарушили той святыни,
      ты так хотел, и, значит, сам был тому порукой. Теперь было поздно: ты был монах,
      я — женщина, связанная с другим человеком невидимыми, но крепкими узами. И я
      не могла себя объяснить ни себе самой, ни Олегу. Олег не мог меня спасти, если бы
      даже догадался меня запереть или связать. Он ждал моего свободного решения..."

      Весной 1929г. Валерия Дмитриевна узнала, что Олег Поль, по послушанию, поехал
      в Ленинград и принял сан иеромонаха. На обратном пути он заехал в Москву,
      последний раз повидался с Валерией Дмитриевной.
      Летом 1929г. Валерия Дмитриевна и А.В.Лебедев провели вместе отпуск, плывя на
      теплоходе по Волге и Каме. Из воспоминаний Валерии Дмитриевны:
      "Одно из слагаемых, создавших силу моей привязанности к А.В. заключалось в
      том, что он, в усилии задушить в себе чувство, как бы заживо на моих глазах
      омертвел. Я видела теперь перед собой не живую душу и, оправдывая себя и
      жалея его, внушала себе несуществующую любовь к нему. Единственной, маниакальной
      моей целью было теперь его оживить любой ценой. Этой "ценой" я и мнила брак.
      По возвращении в Москву А.В. приходил ко мне ежедневно, молчаливый, неподвижный,
      упорный".

      В конце лета 1929г. Валерия Дмитриевна и А.В.Лебедев обвенчались.
      По возвращении из храма домой после венчания она свалилась с температурой
      39 градусов в нервной горячке. Когда выздоровела, приехала к А.В.Лебедеву
      и застала его не одного, а с приятелем: "А.В. был ласково сдержан, видно, он
      мне не рад. Приятель деликатно хочет уйти. "Я тоже ухожу с Вами!" — говорю я.
      И А.В. не делает попытки меня удержать... Я бреду домой по пустынным ночным
      улицам... Эта ночь была началом новой темы моей жизни: "Он мне не муж, и это
      был не брак". У меня оставалась мать, и я должна была охранять ее в своей
      непоправимой катастрофе".

      В Москве в это время шли массовые аресты, были арестованы многие духовно
      близкие ей православные люди, в т.ч. М.А.Новоселов.
      В 1930г. иеромонах Онисим (Поль) был арестован вместе с другими пустынножителями
      гор Кавказа и в июне 1930г. расстрелян
      Москва, Средне-Тишинский пер., 3/5–74 
      Год начала 1931 
      Месяц начала 1 
      Год окончания 1932 
      День окончания 14 
      Месяц окончания 4 
      "Тем не менее я оставалась жить: так же ходила на службу, так же заботилась о
      матери и об А.В. Лебедеве. Наступившей зимой 1931г. мы переехали в новую кооперативную
      квартиру в Тишинском переулке и поселились вместе, втроем. Бороться стало
      не с чем — и в каком-то смысле мне стало легче жить. Оставалось одно очень
      ясное и простое — существовать для матери".

      Валерия Дмитриевна работала редакционно-издательским работником в Центросоюзе.
      "Тогда в учреждениях шла повсеместно "чистка". Жертву обрекали заранее, чтобы
      выполнить намеченный процент. В нашем маленьком коллективе "вычистили" меня и
      еще одну — лучшую нашу работницу. В моем случае поводом послужило мое пальто,
      перешитое из отцовской офицерской шинели, а также мое дворянское происхождение,
      которое я не скрыла при опросе. Впрочем, я не пропала: тут же меня устроили
      на новую работу хорошо знавшие меня товарищи-коммунисты, изредка бывавшие у нас
      в доме. Помогла моя доверчивость и открытость с ними — они также мне доверяли.
      Я стала работать теперь в новом заочном институте — это был заочный институт
      при ЦК ВКП(б), потом — при ВЦИКе. Один из этих знакомых как-то сказал:
      "Мне нравятся ваши христиане: они чисты, как дети. Мы их плохо знаем, они,
      право, не заслуживают преследования. Вас я тоже не мог бы обмануть: это все
      равно что обмануть ребенка". А.В.Лебедев тоже был "вычищен" из Центросоюза.
      Валерия Дмитриевна стала прихожанкой храма Никола Большой Крест на Ильинке, где
      не поминали митрополита Сергия и не признали его "Декларацию".
      Священники в этом храме часто менялись, т.к. очередного приходящего туда
      священника власти вскоре арестовывали. Но на его место бесстрашно приходил
      другой, иногда рукополагавшийся из числа преданных прихожан храма
    Аресты
      Москва 
      Год ареста 1932 
      День ареста 14 
      Месяц ареста 4 
      Согласно [1] была арестована 15.04.1932г.
    Осуждения
      Особое Совещание при Коллегии ОГПУ СССР 
      07/07/1932 
      Обвинение "активный член церковно-монархической к/р организации "ИПЦ" 
      Статья ст.58–11 УК РСФСР 
      Приговор 3 года ссылки в Западную Сибирь 
      Групповое дело "дело Звездинского и др. Москва, 1932г." 
      По тому же делу проходил муж Валерии Дмитриевны А.В.Лебедев
    Места заключения
      Москва, Лубянская тюрьма 
      Год начала 1932 
      Год окончания 1932 
      Валерия Дмитриевна провела в Лубянской тюрьме 2 месяца. Вместе с ней в камере
      находились еще 5 женщин, среди них проходившая по тому же делу Екатерина
      Павловна Анурова и Юлия Михайловна Де-Бособр. Они все дали друг другу слово:
      тот, кто останется жив, напишет обо всех
      Москва, Бутырская тюрьма 
      Год начала 1932 
      Год окончания 1932 
      Месяц окончания 7 
      В Бутырской тюрьме и потом на этапе находилась также вместе с Екатериной Ануровой.
      Камера была до отказу набита женщинами, но разрешались передачи.
      7 июля 1932г. был объявлен приговор — 3 года ссылки в Западную Сибирь — этапом.
      Женщин погрузили в "Черный ворон". Они стояли, плотно прижавшись друг к другу
      в накаленной машине без окон и дверей.
      Из воспоминаний В.Д.Пришвиной:
      "Черный "Ворон" остановился у Казанского вокзала. Нас погружают в
      зарешеченный вагон без дверей, люди сидят впритык друг к другу, потные,
      задыхающиеся, сидят так неделями, от этапа до этапа очередной пересыльной тюрьмы.
      Здесь молодые и старухи, здоровые и больные, убийцы и воры едут вместе с
      "политическими""
      Новосибирск, пересыльная тюрьма 
      Год начала 1932 
      Год окончания 1932 
      В Новосибирской тюрьме Валерия Дмитриевна находилась 2–3 недели
      Томск, Домзак 
      Год начала 1932 
      Год окончания 1932 
      В Томском Домзаке заключенным пришлось провести несколько недель, ожидая водного пути
      на место ссылки — район села Колпашево, 300 верст к северу от Томска.
      Наступили уже морозные утренники, когда заключенных погрузили в тесный трюм
      парохода и по широкой Оби отправили на Север
      Западная Сибирь, Нарымский край, с.Колпашево 
      Год начала 1932 
      Год окончания 1934 
      В.Д.Пришвину вместе с А.В.Лебедевым высадили с парохода в с.Колпашево.
      В ссылке они поселились вместе. Сначала они снимали угол у одиноких людей,
      потом в компании с еще одним ссыльным построили маленькую избушку.
      Условия жизни были тяжелые. Морозы достигали 60 градусов.
      В.А.Лебедев стал работать экономистом на строительстве.
      Весной 1933г. Валерия Дмитриевна начала работать счетоводом в Окрплане.
      В начале лета 1933г. в Колпашево приехала мать Валерии Дмитриевны и прожила
      там все лето. Возвратясь в Москву, мать Валерии Дмитриевны вышла замуж за А.Н.Раттая.
      Валерия Дмитриевна познакомилась с поэтом Николаем Клюевым, также ссыльным.
      Валерия Дмитриевна была освобождена и уехала из ссылки немного раньше
      А.В.Лебедева.
      В поезде по дороге домой из ссылки у нее украли сумочку с деньгами и документами:
      паспортом и удостоверением об освобождении.
      Из воспоминаний Валерии Дмитриевны: "На московском вокзале я сразу вижу
      из вагона счастливые лица матери и А.Н.Раттая. Я сразу им говорю, что у меня
      украли документы и деньги, и мы тут же идем в вокзальное ГПУ. Старый человек
      в военной форме сочувственно меня выслушивает и дает мне совет поступить на
      строительство Московского канала. Это единственное учреждение, которое берет
      людей без документов и даст мне возможность не уезжать далеко, т.е. не разлучаться
      с матерью. Он тут же помог мне написать письмо в Колпашево с просьбой выдать
      мне дубликат свидетельства об освобождении. "Не ночуйте у матери, ни у кого не
      ночуйте, где Вас знают, — предупредил он меня. — Все равно бы Вас не прописали
      в Москве. Здесь железный закон: отбывших по 58-й статье в Москве не прописывать""

(c) ПСТГУ. Факультет ИПМ