[back][up level][first][previous]
    Места проживания
      Киргизия, Джалал-Абадский р., в горах возле орехосовхоза Кызылынкур 
      Год начала 1929 
      Год окончания 1934 
      Из воспоминаний дочери [1,С.157–158]:
         
      "...И папа прямо из тюрьмы пошел в Кызылынкур искать старцев, и нашел их.
         Нашел он сначала на одной горе в орешниках иеромонаха Досифея...
         Он был очень строгой жизни; по каким-то делам приехал в 1914г. с Афона
         в Россию, но началась война, границу закрыли, и он остался в России.
         Возле него жили четыре монахини: Досифея, Дорофея, Клавдия и Мария.
         У них была маленькая пасека и полувырытая избушка.
         Через гору от него жили Калистрат Иванович и Мария Андреевна Гриневы из
         Алма-Аты — рабы Божии, с двуми девочками, и возле них в то время жили
         о.Пахомий и матушка Магдалина алма-атинская, а на другой горе —
         иеромонах Макарий (Ермоленко), который был очень стареньким.
         Отец познакомился с ними, и старцы благословили его забрать семью и привезти сюда. Папа сначала приве старшего брата. Они вырыли
         землянку вроде сакли с окошечком на полу, покрыли крышу сеном, и тогда уже
         привезли нас. И вот, мы начали там жить, подвизаться и молиться.
         К нам в горы часто приезжали монахини...
         Батюшки служили Литургию (у всех были антиминсы).
         Чаще служили у Калистрата Ивановича. Там я научилась петь по нотам. Учили меня
         Татьяна Хахулина и Саня Нагибина — они были монастырскими певчими.
         Служили ночью. Закрывали подушкой окошечко, кто-нибудь один стоит на улице на страже,
         с собакой. Сделали занавесочку, за ней — алтарь, а перед ней и мы стоим. Все это
         в такой комнате, которую и комнатой назвать нельзя, вроде погребка и сакли.
         И молились, и пели.
         О.Пахомий служил очень часто. Он был такой благостный...
         У землянки, где жили Калистрат Иванович с Марией Андреевной и к
         которой мои дядя с тетей пристроили кибиточку, была еще маленькая лазеечка,
         куда отец Пахомий прятался ночью и... пещерка, окно которой выходило на обрыв.
         Один только раз я была в этой пещерке...
         Меня, десятилетнюю девочку, отец Пахомий взял с собой и разрешил зайти в
         пещеру через люк. Отец Пахомий прятался там весь день, а на ночь возвращался
         в лазеечку у землянки Калистрата Ивановича.
         Помню, как однажды на Пасху мы служили ночью на горке у о.Макария.
         Горы были очень красивые, все в орешнике. И мы жили этими грецкими орехами.
         Ведь был голод, а мы были раскулаченными и не имели ничего. А из орехов мы
         давили масло, добавляли их в муку и пекли хлеб, делали из орехов молоко и так
         спасались от голода. Мы сажали картошку, у нас был небольшой огород, потом
         пасека.
         У нас там родился еще один брат, Миша, а отец Пахомий его крестил... ".

      Григорий Казулин был в духовном общении со старцем Таврионом из Алма-Аты.
      Из воспоминаний дочери [1]:
         "В 1932г. мать Рафаила возила меня в Алма-Ату...
         Никольский собор был тогда еще открыт, там служил епископ Герман.
         А в подвале собора жили матушки. Они пекли просфоры для собора и собирали
         сухарики — передачи для подвижников алма-атинских: отца Виктора, отца
         Тавриона. Отец Таврион, когда мой папа приехал в Алма-Ату, говорил ему, что
         он много лет, не посещая город, жил в горах и ел дикую картошку и траву...
         Мы с матушками Рафаилой и Феодорой, по поручению о.Пахомия, пешком,
         с котомками, поднимались в горы на Медео, где по правой стороне ущелья
         находилась его пещера. В пещере у него была мука в жестяных баночках.
         Мы помолились, взяли там муку в жестяных баночках и
         пошли к отцу Виктору (Матвееву) — он жил на другой горе.
         Мы принесли ему сухарей... Мы у него переночевали, он нас напоил чаем,
         поухаживал за нами, и мы отправились в город.
         Так мы жили в 1930-м. 1931-м, 1932-м годах...
         В 1933 году, летом ночью пришли чекисты и всех забрали: отца Досифея, отца
         Пахомия, отца Макария, матушек Рафаилу, Серафиму, Досифею, Дорофею и Клавдию.
         Забрали всех в полночь и всех погнали пешочком в Джалал-Абад за 30 верст вдоль
         реки. Потом я слышала, что отца Макария отпустили по старости, а след отца
         Досифея и четырех монахинь: Досифеи, Дорофеи, Клавдии и Марии — тут же исчез.
         Говорили, что их сразу же расстреляли.
         Отца Пахомия, как я слышала, расстреляли позднее в Алма-Ате, а матушек осудили"
         И когда их всех забрали с гор, нас еще раз раскулачили".

      Из воспоминаний дочери [1,С.157–158]:
         "После этого папа заволновался — нам жизни здесь не будет, и перевез нашу семью к
      своему брату в Токтогульские горы, а меня отдали в Ташкент учиться"
      Киргизия, Токтогульский р. 
      Год начала 1933 
      Узбекская ССР, г.Ташкент 
      Год начала 1934 
      Григорий Казулин и вся его семья в течение 12 лет заботились о старце
      Глинской пустыни Серафиме (Романцове), скрывали его от преследований властей.
      Из воспоминаний дочери [1,С.157–158]:
        "В Ташкенте я жила под руководством старца Глинской пустыни отца Серафима
         (Романцова). Он в 1934г. вышел из лагерей очень истощенным (строил Беломорканал),
         и приехал в Ташкент. У него не было паспорта, и наша семья 12 лет его
         прятала. Он то поживет у нас в Ташкенте, то отвезем его к брату отца в
         Киргизию, в Токтогульские горы, потом — к другому брату — в Ташкумыр...
         И вот только в 1940г. я снова приехала в Алма-Ату, но там никого уже не было:
         ни отца Виктора, ни отца Пахомия, ни других подвижников...
         А потом началась война, и мы перестали ездить в Алма-Ату, и связь с матушками я
         потеряла. Только Саня Нагибина долго поддерживала с нами дружбу, приезжала и
         жила в Ташкентских горах... "

(c) ПСТГУ. Факультет ИПМ