Рукоположение
монахиня 
Евфросиния 
Пострижена в мантию с именем Евфросиния.
По одним данным, постригал ее схиархимандрит Иларион (Удодов).
По другим данным, она была пострижена в мантию на Патриаршем подворье в
Переделкино при Патриархе Алексии I (Симанском) года за 2–3 до смерти, т.е.
в середине 1960-х гг.

Служение
Московская о., с.Виноградово на Долгом Пруде (Москва, Дмитровское шоссе, д.170), храм Владимирской иконы Божией Матери 
монахиня 
Должность алтарница 
Год окончания 1967 
День окончания 29 
Месяц окончания 4 
После окончания срока мать Татьяна вернулась к духовнику ивановских монахинь
схиархимандриту Илариону (Удодову), служившему во Владимирском храме с.Виноградово.
Из закрытого хуторского храма о.Иларион перенес иконы, своими руками устроил
Сергиевский придел.
В течение 30-ти лет мать Татьяна помогала о.Илариону в алтаре.
Существует предание, что в годы войны во Владимирском храме в алтаре
под престолом тайно хранилась величайшая святыня Православной Церкви — глава
св.прп. Сергия Радонежского, которую о.Иларион получил от Павла Александровича
Голубцова (впоследствии архиепископа Сергия) в начале войны. Зимой 1941г.,
когда немцы подступили к Водникам и были уже в нескольких километрах
от Виноградово, о.Иларион затворился в храме, молился день и ночь.
Немцы через реку так и не переправились.
Мать Евфросиния хранила и постоянно вычитывала монастырский синодик.
Однажды случилась беда. Матушка забыла бесценный помянник в автобусе.
Она очень горевала, молилась. Надежды было мало, но Господь смилостивился:
кто-то нашел и вернул ей синодик. Синодик хранился в алтаре.
Родные сестры матери Евфросинии: Пелагия (регент), и Евдокия (просфорница),
тоже Ивановские, жили в Виноградово отдельно от церкви, снимали 2 комнатки
в доме рядом с храмом.
Племянница матушки Евфросинии инокиня Ирина Игнатьевна Андреева, певчая
на клиросе, стала последней из ивановских сестер, принявших постриг.
Мать Евфросиния с псаломщицей, монахиней Сергией (Анной Николаевной Чебуковой)
(из Хотьковского монастыря) жили в маленькой комнате в сторожке.
Монахини мало разговаривали, больше молились.
Старшей у них считалась мать Евфросиния, ее все слушались. Пока пекут просфоры,
усердно молятся, "сколько акафистов прочитают!". В те годы не принято было
рассказывать о себе и своих близких. Мать Татиана и не рассказывала о себе.
Добрым словом поминают монахиню Ефросинию все знавшие ее прихожане:
    "Была она маленького роста. Все делала с улыбкой, была приветлива.
     От нее словно свет исходил. Если приходилось делать кому-нибудь замечание

     — тихим голосом, спокойно".

Ныне здравствующая и отметившая в прошлом году 80-летие монахиня Марфа помнит:
    "Она меня мягко укоряла, когда после "Отче наш" забыли вынести свечу:
         "Ну что, трудно было поставить свечечку?"
     Заботлива была, детей любила: и накормит, и угостит, приласкает,
     во время причастия поближе к солее подведет.
     Занемогла она месяца за два до смерти. Лежит, а личико приятное,
     приветливое. Ухаживала за ней женщина из Сергиева Посада.
     Незадолго до смерти матушка спрашивает как-то утром:
       "Я живая?" — "Живая, матушка, живая", — "Вот я проснулась сегодня и
        не знаю, где я? Здесь или уже Там!"
     Ее парализовало у могилки о.Илариона на Сретение, пролежала весь пост,
     а умерла в Великую субботу.
     Похоронена на Старо-Марковском кладбище 1 мая. Там, где три сестринские
     могилы без табличек.
     О.Владимир всегда служил там литию на родительскую, заботился о поддержании
     порядка на этом участке"