Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX века (с) Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт (с) Братство во Имя Всемилостивого Спаса
Брусилова Варвара Ивановна Год рождения1899 Место рожденияМосква
Внучка известного профессора медицины А.А.Остроумова, урожденная
Котляревская. Ее муж, командир Красной Армии был расстрелян белыми в 1919г. ПЕРИОДЫ ЖИЗНИ[до 1922г.]
[до 1934г.]
[с 1934г.]
[1937г.]
Москва Год ареста1922 День ареста3 Месяц ареста4 Обвинение при арестеарестована по "делу об изъятии церковных ценностей"
Была обвинена с 19 подсудимыми, что они "приняли участие в публичных
скопищах... возбуждали население к сопротивлению лицам производившим изъятие,
распространяли заведомо ложные слухи, что изъятие производится в интересах
коммунистов и еврейского населения... что законы для них не писаны..., причем
особенно приняли участие... Брусилова... а также открыто отказали
противодействие изъятию церковных ценностей, выразившееся в избиении
красноармейцев..."
Московский Революционный Трибунал 08/05/1922 Приговорвысшая мера наказания расстрел, заменен тюремным заключением Групповое дело"Московский процесс об изъятии церковных ценностей (I этап), май 1922г."
В своем последнем Варвара Брусилова 7 мая сказала: "Ваш приговор я встречу спокойно,
потому что по моим религиозным верованиям смерти нет... Я милости и пощады не
прошу..." Приговор расстрел был отменен по ходатайству "прогрессивного
духовенства", как писал А.Введенский: "Брусилова же женщина, мать, вдова.
Чувство человеколюбия к ней побуждает меня ходатайствовать за нее".
27 мая 1922г. на заседании Президиума ВЦИК по делу "церковников" шестерым
заключенным расстрел был заменен 5 годами лишения свободы, а в отношении 5
приговор оставлен в силе. Самая мужественная из подсудимых, Варвара Брусилова, уже после суда, 31
июля 1922г. осмелилась написать из женской тюрьмы письмо Ленину: "Владимир Ильич! Моя подпись напомнит Вам недавний процесс церковников, в котором 5
человек поплатились головой за свои религиозные убеждения. Я была в числе 11,
приговоренных к высшей мере наказания. Говорят, что Советская власть за
убеждения не судит. Это неправда. Конкретной вины у нас всех не было никакой,
к нам были так суровы за то, что некоторые из нас имели мужество перед лицом
Трибунала поднять голос в защиту своих святынь, сказать вслух то, о чем
шепчется по углам и шумит вся Православная Русь. Вам лучше, чем кому-нибудь, должно быть известно, что никакого заговора,
никакой преступной организации у нас не было. Большинство из нас впервые
увидели друг друга на скамье подсудимых. Нас объединяло только оскорбленное
религиозное чувство. Пусть с Вашей атеистической точки зрения мы были не
правы разве за это можно казнить? Не милости, не пощады я у Вас прошу, я
спокойно глядела смерти весь долгий месяц одиночного заключения после
приговора, но мне лишь невыносимо больно было за тех, на которых у Вас
поднялась рука, мне больно за невинно пролитую кровь. У Вас, именующего себя вождем русской революции, я спрашиваю: какими
словами, если не кровавой расправой назвать Ваш революционный суд... Не думайте, что этим путем Вы искорените религиозное чувство в душе
русского народа. Знайте, что тысячная толпа, присутствовавшая на нашем
процессе в Трибунале, в то время, как Вы поливали нас грязью и называли нас
бандитами и людоедами, эта толпа приветствовала нас, как новых мучеников
христианства всюду, где могла. Они молчали потому, что знали, что слово в
свободной Советской России карается смертью, они видели это на живом примере. ... Я предлагала мои молодые силы на служение ближним для санитарной и
медицинской работы на голоде и эпидемии, но в этом мне было отказано. Я
обречена на бессмысленное сидение в тюрьме. Конечно, мое заключение облегчено
сознанием моей невиновности и моральной поддержкой с воли. Со всех концов
Москвы несут мне передачи... Бывший епископ Антонин заявил в печати, что мы обязаны ему спасением
нашей жизни. Знает ли он, что не все захотят принять этот дар от его
запятнанных кровию рук! Ведь на него и его сподвижников... падает
ответственность за загубленные жизни. В.И.Брусилова".
По всей видимости, письмо не дошло до адресата и было приобщено к судебному
делу
Соловецкий лагерь особого назначения Год начала1934
В.Брусилова упоминается как активная посетительница читальни и кабинета научной
литературы Соловецкого лагеря в 1930-е годы (19351938гг.).