Места заключения
Молдавия, г.Тирасполь, Исправдом (тюрьма ОГПУ), камера N 9 
Год начала 1933 
Месяц начала 9 
Год окончания 1934 
Месяц окончания 5 
В камере, предназначенной для 40 человек, было 120 заключенных, между ними были
о.Леонид Кротков и другие арестованные духовные лица благочиния.
Раз в сутки заключенных выводили на 10 минут на воздух во двор, весь застроенный
тюремными бараками.
Из рассказа священника, проходившего по тому же делу — сокамерника о.Леонида,
отбывавшего впоследствии вместе с ним заключение в концлагерях на Беломорском канале и
в Медвежьегорске [1]:
  "...В соседней камере N 10 находились смертники. Их по ночам
   выводили на расстрел. Иногда был слышен плач и хриплые выкрики: "Спасите!".
   Но никто не мог оказать помощи. Многие сами, скрепя сердце и замкнув уста,
   ожидали той же участи, особенно предчувствовал это прот. о.Леонид,
   как окончивший Духовную Академию и поминавший Патриарха Тихона... И так, с
   Божией помощью, мы около 6 месяцев пробыли в заключении в камере N 9...
   На Страстной неделе в Среду начался советский "народный" суд при закрытых
   дверях. Из тюрьмы измученных престарелых семерых узников под усиленным конвоем
   гоняли в центр города на суд... В Среду допрашивали, в Четверг обвиняли
   в контрреволюции, пропаганде, в связи с врагами народа, подгоняя всех под
   статью 58. Более всех обвиняли о.Леонида, как академика. Но никто из подсудимых
   не признал себя виновным, к чему суд склонял всех наглядно. В заключение
   прокурор обвинил всех огульно в тяжких преступлениях против "народной" власти
   и указал на единственное облегчение своей участи — отказаться от сана...
   ...В Великую Пятницу вынесли всем приговор к разным срокам: от 3-х до 10-ти лет
  отбывания заключения в дальних концлагерях. Предчувствие о.Леонида оправдывалось:
  только его одного приговорили к расстрелу. Как только услыхал бедный, страдавший
  язвой желудка, о.Леонид приговор, свалился со скамейки на пол, ранил голову и
  оросил советский беззаконный суд своею теплою кровью. Призванный врач долго приводил
  его в чувство... Прокурор объявил о предоставлении подсудимым последнего слова, на
  что подсудимые ответили молчанием. Только один батюшка, обратясь к суду,
  сказал: "Не судите, да не судимы будете"... Аминь".
  Обратно в тюрьму о.Леонид сам не мог идти, пришлось самим под руки вести...
  Публика поодаль со слезами сопровождала последних старых, седых Тихоновских
  батюшек до окраины города. В тюрьме всех опять поместили в камере N 9,
  сверх обыкновения, и еле живого о.Леонида, который до высылки в лагеря еженощно
  ожидал расстрела. Обычно приговоренных к высшей мере, после суда, отправляли в
  смертную камеру. Этот факт давал повод утешать его заменой высылки в лагеря,
  что без всякого помилования и объявления исполнилось через полтора месяца.
  До этого объявления он ежедневно умирал, тосковал и томился, говоря: "Дамоклов
  меч висит над моей головой... ".

О.Леонид находился в Тираспольской тюрьме в течение 6 месяцев до высылки в
в конце мая этапом в Заонежские концлагеря. Этап длился 15 дней.
Из рассказа батюшки, отбывавшего заключение вместе с о.Леонидом [2]:
  "В последних числах мая перед вечером в камеру заглянуло начальство...
   Часов в 10 вечера приказали осужденным с вещами выходить во двор, где уже
   человек 200 стояли в строю, окруженные усиленным конвоем... Начальник
   стражи объявил...: "Шаг из строя — расстрел на месте"... Нас пригнали к
   полотну железной дороги, куда был подан товарный состав из вагонов с надписью:
   "8 лошадей, 40 человек", но нас набивали по 60 душ, дверь была на замке..
   На рассвете прибыли в Раздельную, где нас прицепили к Одесскому эшелону.
   С тоской и грустью проехали знакомые станции: Веселый Кут, Затишье, Перекрестово,
   Чубовку, Бирзуму, Елисаветград, Кременчуг, Полтаву, Харьков...
   В путешествии нам ежедневно выдавали по две соленых воблы и 400г. черного
   недопеченного хлеба, а воды — ни капли...
   В Харькове нас высадили и целый день держали на дожде между путями и проходившими
   на Север десятками эшелонов с мужчинами, женщинами и плачущими детьми...
   Поздним вечером нас выстроили, пригнали к дому Харьковского ОГПУ и приказали
   сесть на мокрую мостовую под проливным дождем. Через несколько часов нас осмотрели
   чекисты. На рассвете погнали... обратно... Погрузив в вагоны, отправили дальше:
   через Белгород, Курск, Тулу, Москву, Тверь, Званку, Петрозаводск, Медвежью Гору,
   где находилось управление всех северных концлагерей...
   Здесь всех высадили и погнали в ближайший лагерь... Отобрали молодых, а остальных
   на грузовиках отправили через Повенец в 1-й лагерь на 1-м шлюзе Беломорского
   канала, где было около пяти тысяч заключенных..."